Мытарства Андрея Г. Свидетельство о личном мистическом опыте
Информация взята из открытого источника в интернете
История 1
В 1995 году я, будучи телохранителем лидера ОПГ (организованная преступная группировка), придя домой, застал заплаканную жену и двух известных мне оперативников ОРБ на нашей кухне. И узнал из диктофонной записи, что один из наших «коллег» заказал лидера ОПГ и меня чеченским исполнителям. Новость была неахти. Разговор с женой тоже. Вспомнил о Боге и решил, что «завяжу», а там будь, что будет. Повлиять на развитие событий я все равно не мог. Казалось выйти из группировки будет практически невозможно. Но...! Отпустили после сходки неожиданно легко. Я отказался от «подконтрольных коммерческих фирм», а мне выказали респект новым Фордом. Красным и быстрым.
Шло время. Лидер сбежал, а я продолжал жить. Позже я узнал, что исполнителей взяли на другом заказе. Про Бога я стал по-маленьку забывать и подумывал, как бы «срубить бабло» попроще. Нет, я конечно где-то числился зам. директора, получал зарплату, жестко качал права, если казалось, что она «не по чину»... Короче, оставался свиньей. Но, как говорили, с добрым и отходчивым сердцем.
Однажды, маясь от безделья, я приехал к маме. Так просто. Она метнулась на кухню, сынулю покормить, а я прилег с книгой на ее старый пружинный диван. Читать я любил всегда. Открыл книгу и...
Вот дальше я буду продолжать излагать «художественно», я по другому просто не умею, но вас это не должно смущать, так как все будет правдой, может какие детали из-за прошедших лет подкорректируются, но не суть и события. Книга открылась и... Меня вдруг завертело, но странно так — тело оставалось неподвижно, а ощущение насильного утаскивания, по другому не скажешь, было физическим!
Я оказался на поле. Огляделся. Краев у Поля не было — сплошной горизонт. Тут и там виднелись группки людей. Человек по десять-двадцать. Поле представляло высохшую в лютый зной, растрескавшуюся равнину, исчерченную разной глубины и ширины трещинами. Весьма уродливыми. Я заметил, что и меня окружает несколько человек, таких же растерянных и испуганных. Было угнетающе пасмурно. Даже нет, назвать это пасмурно можно с большой натяжкой. То, что принималось за небо, таковым не являлось. Потому, что не ощущалась его высота. Это была пластмассово-матовая, темно-серая плоскость над головой. Но, тем не менее, освещение было довольно таки сносным. Все спрашивали друг друга, что мы здесь делаем и как тут оказались. Кто-то, по-моему, плакал.
Около каждого из нас, почти у ног, лежали кучки свежескошенной травы. Она была такой яркой и живой, что более резкого контраста с шелушащейся и мертвой землей, трудно себе представить. Неожиданно из-под земли стали раздаваться удары. Оглушительные и ужасные. Почва начала приподниматься, причем у каждого только рядом с ним. Странно, только что мы стояли, сгрудившись, и в то же время, между нами оказалось метров двадцать. Земля стала проваливаться и из ее недра вылезла огромная рука, по локоть. С этого момента, что происходило у других, я не видел.
Кто-то невидимый, но СВОЙ (я это почему-то знал) в прямом смысле телепатически сказал: — Бросай в яму СВОЮ ТРАВУ ! Не могу ответить как, но я понял — ЭТА ТРАВА, — МОИ ДОБРЫЕ ДЕЛА! Я лихорадочно начал кидать в расширяющуюся пропасть свою траву! Но та продолжала шириться, ручища невидимого пока монстра выламывала огромные куски, которые исчезали внутри.
И вот трава закончилась. Нет ни травинки! А из разлома, сперва по плечи, а спустя мгновение по пояс, появился он!!! Огромная, не меньше метра в окружности голова и все остальное ей под стать! Мышцы бугрились и перекатывались под, землистого цвета, заросшей грубой щетиной, кожей! Два коротких, но необычайно толстых, рога нависали над непроницаемо-черными глазами, размером с добрую сковородку.
Из этих глаз лилась ТАКАЯ НЕНАВИСТЬ и от них исходил ТАКОЙ УЖАС, что я был, буквально, близок к обмороку!! Чудовище подняло двухметровую, толстенную ручищу и со страшным ревом обрушило землю подо мной... Я полетел вниз. Полет не помню сейчас, но приземлился жестко.
Я все время ощущал справа присутствие кого-то, но сколько не крутил головой, увидеть не удавалось. Знал только, что это СВОЙ.
В метре от меня возвышалась скала. Вершиной своей она упиралась в потолок, мерах в трех над моей головой. Этот поток был страшнее всего. Он прямо-таки дышал нестерпимым жаром. По его поверхности, багрово-черной, бегали сполохи рдеющего пламени. Жар стоял такой, что волосы на голове трещали, а кожа горела и плавилась! Неожиданно из-за скалы появился этот. Странно, потолок низкий, а он был метров пяти! И над ним также был этот же потолок, что и надо мной, но он его не задевал. Многомерность какая-то!
— Ты мой! — прорычало чудище и почти схватило меня, неожиданно выбросив вперед руки. Я с каким-то животным визгом отскочил и бросился за скалу. Началась погоня. Он то настигал меня, то отставал нарочно, играя как кот с мышью! Дышать было невыносимо — страшный жар и серная вонь не позволяли вдохнуть полной грудью. Я дышал крохотными глотками, часто-часто и бежал уже не с визгом, а с каким-то стонущим мычанием. Ужас сковывал, но останавливаться было непредставляемо!
Справа неотступно и невидимо с моей же скоростью двигался СВОЙ. В тот период моей земной жизни я часто смотрел зарубежные фильмы, где иногда нечисть останавливали, вытянув перед собой крест. Убегая, я вспомнил об этом и, набравшись духу, вытянул, висевший у меня, со времени позднего крещения, крестик из алюминия на грязновато-голубом заношенном шнурке перед собой и ткнул им в сторону ужасного преследователя (родители жены уговорили меня креститься, в момент, когда крестили мою полугодовалую дочь, я сделал это уступкой, а не осознанно).
Он в ужасе остановился, съежился и стал, как будто меньше. Воодушевленный, я стал читать Отче наш... Так как слышал это в кино: «Отче наш, иже еси на небесИ... Да святиться Имя Твое... Да приидет Царствие Твое»...
Он стал еще меньше и в его глазах отразился животный ужас. А потом... Случилось непредвиденное. Я НЕ ЗНАЛ МОЛИТВУ ДАЛЬШЕ!!! НЕ НЕПОМНИЛ, А ИМЕННО НЕ ЗНАЛ!!! Все что сказал — помнил по фильмам! Растерянность видимо отразилась на моем лице. В его глазах вспыхнуло такое злорадство, такое высокомерие, что я в ужасе приготовился, было, бежать, но ноги оказались неподвижны!
Внезапно он стал увеличиваться в размерах, причем не вверх, а, как бы, вверх-вперед, под углом ко мне. И вот его лапа берет двумя пальцами МОЙ КРЕСТИК и сминает его пополам!!!!
— Что мне твой крестик без веры твоей!? — пророкотал троекратно помноженный голос, заполнивший все пространство!
Я зажмурилсь и согнулся... Ничего! Просто — ничего! Открыл глаза. Он сидел привалившись спиной к скале. Голова на руках. И я услышал как он, как бы канюча, стал жаловаться на то, что ему не дают покаяться! А он так хотел бы! И дальше, что-то в том же духе. Во мне проснулась жалость! Я почти заплакал вместе с ним! И протянул, было, руку погладить его меж черных, с желтовато-грязным основанием, рогов. Но внезапно тот, СВОЙ, схватил меня за шиворот и волосы и, буквально, вышвырнул меня в мой мир. В мое тело!!!
Надо заметить, что находясь под землей, я все время чувствовал свое затекшее тело. Диван у мамы был старый и в спину вдавливались пружины. А из-за неподвижности боль ощущалась уже конкретно. Очень необычное и странное состояние — в себе-вне себя!
Когда я смог соображать, я увидел перепуганную маму, но сказать ничего не мог. Рот не слушался! Я схватил ее молитвослов и стал лихорадочно читать-учить молитвы. Про себя. Мыча иногда. За раз (минут сорок) я выучил Отче наш, Богородице Дево и Символ Веры!!! Спустя еще пару часов начал выговаривать слова.
Через год я был в монастыре. Приходящим трудником, помощником игумена. Я был неплох, как организатор и это служило делу. А спустя еще несколько лет все потускнело, страх затерся, падения находили меня, а я их. Мы стали союзны.
Батюшка не отворачивался от меня. Никогда. А я, душой, от него. Но поступки были и повторялись. Потом его не стало. Я провожал его, по его же благословению. Плачу о нем и радуюсь, так как знаю, ГДЕ он. Знаю, потому, что несколько раз мы встречались ТАМ. Во сне, но как бы наяву. Он гладил меня по голове, я же, заикаясь от слез отчаяния и радости, размазывал свои сопли по его седой бороде. Как было не раз при его жизни.
История 2
У меня есть опыт общения с отцом, после его земной кончины. Он умирал от рака, в возрасте 52 лет. Два года мучения и слабость не сломили его большого сердца. По стенке доползал в туалет и ванную комнату. Старался минимально заставлять заботиться о себе. Только ничего не мог поделать с единственным легким, пораженным болезнью - свист и хрип разносились по всей квартире. Поначалу слышать это было больно, но, со временем все привыкли. Такова жизнь....
За восемь часов до смерти он попросил мою маму записать его грехи на бумагу, пока я, специально вызванный, поехал в город за батюшкой. К моменту приезда, он уже почти не воспринимал действительность. Но, тем не менее, исповедь состоялась и, причастившись, через восемь часов он отошел в Вечность.
Похороны состоялись на местном кладбище, куда привозили хоронить из трех соседних деревень и нашего поселка. Погода была под стать - низкое, грязно-серое небо и февральский ветер делали похороны поистине гнетущими. Метрах в семидесяти от нас виднелась еще группка людей и небольшой гробок. Как сказал кто-то из наших, хоронили какую-то славную старушку.
Я молча смотрел на отца и не мог отвести глаз. Я понимал, что его больше нет, но такое спокойствие было на его лице, что хотелось смотреть... на эту загадочную печать. Вдруг, кто-то из присутствующих неприлично громко воскликнул - смотрите, смотрите! Это, конечно, отвлекло всех и мы посмотрели, куда указал этот человек.
На небе, этом грустном небе, несмотря на ветер, ровно над двумя могилами слой свинцовых облаков прорезали два аккуратных тоннеля, прямо до бездонной синевы! Не знаю, почему я не был удивлен.... Просто, отметив мистичность явления, вернулся к отцу.
Поминки, как и "положено" прошли под два ящика водки, хотя мать не одобрила. Спустя полгода я увидел сон. Мой отец бодро и неутомимо таскал сосновые бревна, похоже, на какую-то повозку. Прошло еще сколько-то времени и, по моему, мать увидела, как он бревна распускает на доски. В этот же период моя семилетняя дочь тоже во сне видела отца, занимающегося деревом.
Следом мой сон.... Я вхожу в какую-то мастерскую, повсюду инструмент и заготовки по столярке, оконные рамы, дверные косяки и прочее. Ко мне спиной работает рубанком отец. Мышцы здорового тела ходят под ситцевой рубахой. В окна льется яркий свет. Вокруг него на полу горы янтарной сосновой стружки - запах счастья неимоверного! А в этих красивых ажурных горах со счастливым визгом играют дети! Такие яркие и живые - глаз не оторвать! Надо заметить, что при жизни отец очень любил всяких детей и они вечно крутились около него, вызывая у меня сложную смесь ревности и гордости. Он мастерил из дерева разные забавные игрушки, они могли нехитро двигаться и радовали чрезвычайно. Как-то раз, за одно лето он построил нам дачный домик на шести сотках, который даже в плохую погоду не давал грустить - рама большого окна на веранде была застеклена треугольниками цветного стекла всех, доступных тому времени, цветов и оттенков. И дом наполнен был радостью дневного света....
Не знаю, сколько времени пробыл там, любуясь на все это, но поговорить не довелось. Так и проснулся под радостный гомон детишек.
Прошло еще время и я, во сне, оказываюсь на поле покрытом изумрудной травой. Яркий свет заливал все вокруг, но источник этого света не был очевиден, как солнце. Просто свет разливался повсюду и все. Где-то в полукилометре виднелись ряды деревянных домиков. Сотни, а то и тысячи. Я пошел к ним. Помню очень переживал, что мну траву, но, обернувшись, увидел, что она распрямляется тут же, как ни в чем не бывало.
Подошёл я, по какому-то наитию, к определённому домику. Он показался мне простоватым, но немного сказочным - не было ни двери, ни оконных рам, на проемах колыхались полупрозрачные занавеси. Зашел внутрь. Деревянный стол и табурет, да еще топчанчик, застеленный одеялом из лоскутов всех цветов радуги - вот и все убранство. На столе, по моему, стояли простые ромашки. Навстречу мне шагнул отец! Он был молодой и сильный. И улыбался. Мы обнялись и сели на топчанчик.
- Вот, сынок, сейчас я так живу. Это мой дом. Пока.
И это было все, что я запомнил из разговора в домике. А разговор был.
- Тебе пора, сынок....
Он вышел меня проводить. Мы шли по траве и нигде не было ни одной тропинки. Людей я тоже не видел, но их присутствие ощущал. Неожиданно трава закончилась и впереди лежала коричневая пашня.
- Дальше мне нельзя - сказал отец и мы обнялись.
Я побрел по этой пашне и, вскоре, вышел на грубую, каменистую дорогу, по сторонам которой тянулась безконечная свалка, наподобие городской. Чего там только не валялось! Старые телевизоры, холодильники, радиолы и прочий бытовой скарб. Шкафы, ковры, тумбочки! Обрывки и обрезки одежды и бумаг! Все-все! И во всем этом копошились опрятно одетые, на мой взгляд, люди.... Найдя что либо, по их мнению, стоящее, они сосредоточенно и придирчиво рассматривали находку и суетливо запихивали ее кто в сумку, кто еще куда. Эти люди напоминали помойных чаек, только вот чаек там не было. Ни одной....
Спустя некоторое время свалка, вдруг, резко оборвашись, но без всякого перехода, перешла в город. Причем она и была, как я понял, окраиной его. Потому что дальше все напоминало старый центр какого-нибудь небольшого европейского городка. Мощеная улица, витрины магазинчиков, кафе за стеклом и открытые. Что-то напоминающее Вильнюс. Людей было не много, но и немало. Они сидели за кофе, читали газеты, рассматривали через витрины что-то. Но! Никто друг с другом не разговаривал! Мало того, стиль одежды был таков, что временами казалось, что я попал в прошлое, а иногда, что в будущее. Шляпки с перьями и пышные юбки, сменялись шотландкой жакетов и ультра-модными кроссовками. Котелки и трости - бейсболками, электронными часами и брелоками.
Что-то еще безпокоило меня. Помучавшись я понял. При всей пестроте типажей, они делились всего на два! Одни были механически спокойны, как роботы, другие возбужденные холерики, с рваностью движений и лихорадочными глазами. Лед и пламень. Я, преодолевая непривычную робость, спросил у подвернувшейся дамы в шляпке, что здесь происходит. Она - Что вы имеете ввиду? Я - Неестественность какая-то.... Дикий взгляд и стук удаляющихся каблуков....
Как проснулся... Не помню уже.
